Лазурный берег. Канны и Сан-Тропе

Говорят, в начале 19 века Канны были небольшой рыбацкой деревушкой. В 1834 году здесь спасался от эпидемии чумы английский лорд сэр Броухэм, он полюбил эти места и купил участок земли - его примеру последовали прочие. Местечко разрасталось. Когда в 1886 году здесь появилась Анна Федоровна Скрипицына, супруга французского консула в Москве, а к ней потянулся российский высший свет, Канны стали приобретать популярность и шик. Спустя годы трудно понять, что привлекло сюда массы - скорее всего, покой и безлюдность, но этого сейчас здесь "днем с огнем" не найти.
Ссылка в тему: Лазурный берег. Антибы и Жуан Ле Пен






Когда спускаешься с платной дороги в Канны, то ожидаешь увидеть потрясающую роскошь и толпы аристократии, прогуливавшейся вдоль моря по бульвару Сан-Круазет. Но в совершенно безлюдном районе вдалеке от моря (метров 300 в горы) натыкаешься на памятник Анне Скрипицыной, женщине набожной, и спонсировавшей (pardone за современный оборот) строительство большой православной церкви в Каннах.

Сам Сан-Круазет, длиной в совсем в немного сотен метров, впечатления бульвара не производит.

Хотя все признаки "богатой жизни" - налицо:

И дорогие отели.

И скульптура неизвестного науке носорогобегемота работы Дали.

И французская карусель.
Пляж усеян разморенными телами, и это до боли напоминает знакомые картины на пляжах Сочи социалистического разлива - не хватает только огромного Нептуна, сделанного из корня дерева. В моем далеком детстве мы с мамой каждое лето приезжали в Сочи на улицу Пионерскую, где нас уже ждали море, разбитые коленки, парк Ривьера, чайные церемонии, гроздья спелого винограда, свисавшие по всему городу - его было так много, что было лень протянуть руку и сорвать даже несколько "бубочек". Плавали, ныряли и ждали папу. Папа приезжал ненадолго и заботливо искал на пляже место для своих "копченых сардиночек".

Жара. У киоска с мороженым поворачиваюсь к мужу.
-А как по-английски "шарик?"
- Воздушный?
-Да нет, хочу купить два шарика мороженного...
Вдруг слышу чистую русскую речь. Мужчина в растянутой майке и приоткрывающих налитое пузцо шортах обращается к продавцу:
- Два шарика: малиновый и шоколадный.
Тот безропотно исполняет заказ. К продавцу бодро подтягивается следующий покупатель. И не меняя тенденции на таком же правильном русском делает заказ:
- Виноградный и ванильный.
И - чудо! Он так же понят.
Меня пробивает на "хи-хи". Обращаюсь к соотечественникам.
- А что, продавец тоже русский?
- Не-е, - лениво тянут наши отдыхающие, - тут столько русских туристов - они тут все нас понимают. Мы ж платим! Честно говоря, уже даже хочется на иностранцев посмотреть, вокруг - одни наши.
- А что, тут так здорово?
- С ума сошла! Да это ж Сочи.
-А что ж в такую даль летаете, а не в Сочи?
- А кто ж его знает? Да привыкли мы уже к Каннам.

Кинотеатр, в котором проводится кинофестиваль, тоже не производит «решающего» впечатления. Стекла грязноваты, красная дорожка коротковата, все скучно и обыденно.

Приятно посмотреть, пожалуй, только на дорожку с оттисками рук знаменитостей. Мужчины свои руки стараются совместить с оттиском руки Бельмондо, женщины мечутся между Шэрон Стоун и Софией Лорен.


Канны надоедают быстро и бесповоротно, даже после «подъездов» к местным памятникам чуть более древней истории. Начинаешь верить в русскую терпеливость – как иначе можно объяснить ежегодный заезд русских толп в эти края?

Уезжаем, уезжаем отсюда и немедленно!
Дорога к Сан-Тропе радует больше.

Склоны застроены симпатичными отелями – явно не супер-класса, закрытые от посторонних глаз съезды ведут к дорогим виллам, но главное здесь – странное сочетание красных скал, синего моря и трав.

Жарит солнце, и травы пахнут так, что начинаешь понимать, почему именно французы придумали душистые подушечки – саше. Запах заполняет все – воздух, легкие, все твое тело и душу. Ты расслабляешься, перестаешь думать о чем-нибудь, и живешь – бездумно, счастливо, наполненный волшебным ароматом и ощущениями.


В Сан -Тропе пахнет солнцем и жареной рыбой. Все просто и дорого. Ноги отказываются уносить тело от трав и моря и мы забываем о том, что где-то тут музей Пикассо, какие-то "объекты культуры", и совершенно бездумно несемся к морю, скидываем тапки и шорты, ныряем и плаваем до полного онемения тела, потом пытаемся отдышаться на берегу, посыпанному засохшими водорослями, опять ныряем, опять лежим и лениво болтаем, и снова нежимся в ласковом прибое в выемках в красных скал, вдыхая ароматы южной Франции.

Да, вот это место!

Да, вот это жизнь.


Это каникулы.

Как жаль, что нельзя сейчас же за одну секунду перенести сюда всех, кому хочется сделать хорошо - чтобы они тоже оказались в этом волшебном месте, сняли усталость со своего тела морскими водами Лазурного берега, вдохнули травяной аромат и поняли, как прекрасна жизнь на земле.